» Демоны страсти

Самая длинная на свете улица Ленина находится в Суздале. Это Маша знала точно. Каждый раз, приезжая сюда зимой, она принимала решение пройти ее всю, от начала до конца. Но у нее это никогда не получалось. Всегда что-то мешало, то ли возвращаться в гостиницу нужно было, то ли просто через полчаса становилось лень месить грязный снег по обочине разбитой дороги. Автобусов здесь сроду не водилось. Проезжали все больше Жигули, грязные до того, что нельзя было разглядеть не только номер, но и цвет!


В этот раз Маша решила пройти ее всю во что бы то ни стало... Тем более было с кем. Еще с вечера она договорилась с Демоном, что назавтра они пойдут гулять по Суздалю.
И вот после завтрака они вышли из интуристовского монстра на свежий воздух. Было сыро, зябко, небо затянуто серой пеленой, снег на тропинке не скрипел, ноги скользили по ее влажной поверхности. К ночи все замерзнет, не пройти. Но ночи Маша дожидаться не станет. Пройдут улицу Ленина, потом поймают машину и вернутся. Маша еще не знала, удастся ли ее план. Все ведь зависит от обстоятельсв ... и от Демона, конечно. Он всегда был непредсказуем. Мог исчезнуть, мог наврать, мог испепелить ее взглядом, вот как сейчас испепелял... Горячие глаза. Не черные, не серые и не зеленые. Было время, когда Маше хотелось его убить. Раскроить череп и посмотреть, что там, за этими глазами. Он-то всегда мог ее пронзить насквозь. А она вот нет. Слаба. Это он так говорил, ничуть не стесняясь: на передок ты, Манечка, слаба . И не только на передок, как оказалось.

Но сейчас ей открылась радужная перспектива. Освободиться от Демона навсегда. Так же, как она освободилась от других. Да, ждать пришлось долго. Десять лет – это срок. К тому же этот был страшно силен.

Они шли по тропинке, потом через мостик над оттаявшей речкой. Конец февраля, а в воздухе уже весна чувствуется. Мягкость весенняя, нежность. На мостике остановились, засмотревшись на воду. Демон придвинулся, обнял, наклонился и зашептал:
- Манечка! Какой же я был дурак!Ты простила меня, да?.. Прохлопал, проморгал.. Ты же лучше, лучше всех... Я все, все помню...

Так он шептал и поворачивал к себе ее голову, чтобы вот этими шепчущими губами поцеловать ее губы. Маша послушно подставила губы и облизнулась после поцелуя, чувствуя его послевкусие. Она все так себе и представляла. Слова были пошлые, но не в словах дело. Вот он, Демон, Он жалеет. Она сорвалась у него с крючка. Он не знает, что ей так и не удалось до конца освободиться. Это должно случится только сегодня. И тогда она получит ту, недостающую частичку души, оставшуюся у него. Два других Демона уже отдали не принадлежащее им. Скоро, совсем скоро Маша станец целой. Целкой, ухмыльнулась она про себя.

Двинулись дальше. Еще один мостик, уже побольше и подлиннее. Потом по наклонной тропинке на высокий берег к мужскому монастырю. Пришлось ползти почти ползком, ноги разъезжались и скользили. Они смеялись и цеплялись друг за друга. Желание разгоралось с каждым рывком руки, тащивщей ее наверх. Ах, как наслаждалась Маша этим моментом!

Наверху, под стенами монастыря, остановились и посмотрели вниз, в долину. Все в белом-белом снегу. Мужской монастырь за спиной – красного кирпича. А там внизу – женский, белехонький!

- Мань, как дышится-то, а? А ты знаешь, что тут Паулюс сидел? Вот в этом монастыре, тут у него камера была. Но говорят его выпускали погулять. Представляешь?

Маша совершенно не представляла...

- Ой, привет.

Это откуда-то выскочили Варя и Нина, художницы. Они с интересом смотрели на Демона, видно было, что он все еще котируется.
- А давайте вместе погуляем! Мы хотим торговые ряды посмотреть. Но это потом, сначала просто пройдемся.

Дальше пошли уже вчетвером. Вот отсюда она и начинается, улица Ленина. Дома деревянные, добротные, красивые. Вот только идти трудно. Демон первый увидел магазин.
- Может зайдем, купим чего-нибудь согревающего.

И не дожидаясь ответа, в полной уверенности, что все гуськом потянутся за ним, толкнул дверь. И ведь потянулись, и втянулись сначала в магазин, а потом в выбор напитка. Остановились на Владимирском бальзаме. Купили и пластиковых стаканчиков, а как же, теперь вам не то что тогда, раньше...

На противоположной стороне стояла бабка. Увидев веселую компанию, выкатившуюся из магазина, тут же приветливо закричала:
- Эй, молодежь! А вот пирожки с картошечкой на закусь!

Маше приятно было быть молодежью, да и Демону, судя по всему, тоже. Купили по пирожку, разлили по стаканчикам коричневый бальзам. Крепость как у водки, а пьется легко. Маша никогда не могла пить водку, не запивая. А тут просто чудо, да и пирожок этот... Она оглянулась в поисках бабки, но никого на улице не было. Вообще никого.

- Стойте, не ешьте. А вдруг это отравленные пирожки! – закричала Маша в панике.
Все так и прыснули со смеху.
- Нет, правда, смотрите: бабки-то нет. А тут даже ни переулка, ничего нет. Куда она пропала?
Девицы продолжали хохотать, Демон подлил всем еще.
- А вот я сейчас свой съем. И засечем время. Если не умру сразу, то значит буду жить!
Он лихо засунул пирожок в рот, щеки раздулись. А он еще и смешно скашивал глаза, смешил девчонок. Это у него способ был такой ухаживания, смешить. Маша вспомнила, как она смеялась с Демоном. Ни с кем она так больше не смеялась. Ну ничего, еще не вечер. Откупится и посмеется еще.

Все выпили. Демон демонстративно положил руку на живот, пощупал, заведя глаза к небу. Потом дал отмашку.
Все закусили, пирожки оказались просто замечательные.

- Ой, а я знаю, куда она делась. – Сказала Нина, округлив глаза.
Кривляется, от Демона заразилась, с неприязнью подумала Маша.
- Она же, наверняка, просто перед домом своим стояла. Нам последние пирожки продала и в калитку к себе - юрк!

Нина смеялась, как ненормальная, поглядывая на Демона.
- Нет там никакой калитки, - буркнула Маша.
- А давайте будем каждые десять домов выпивать! – Предложил Демон. – Так, где мы сейчас? Ага, номер семнадцать. Вот предлагаю, дойдем до двадцать седьмого и выпьем! Идет?
- А нам так часто не хватит! – Подхватила Варя.
- Хватит! Я две купил!

Ну пошли они по улице Ленина, выпивая и закусывая бережно расходуемыми пирожками. Демон неизменно откусывал от Машиного. Уже у дома тридцать семь показалось, что зачастили. Перешли на каждые двадцать домов. Прошли единственную ответвляющуюся от улицы Ленина улицу Энгельса. Но куда ей было по длинне соперничать с главной...

Демон брал Машу за руку, поддерживал в скользких местах, предупреждал об очередном сумасшедшем Жигуленке, несущемся как на пожар. Нужно было отскакивать к домам, в снег, если не хочешь, чтобы коричневая ледяная жижа окатила тебя с ног до головы. Вот такого Жигуленка остановили Варя с Ниной, которые как-то вдруг сникли и решили, пока не обессилили окончательно, доехать до торговых рядов.

- А вы с нами?
Нет, это в Машины планы не входило. Ей хотелось остаться с Демоном наедине. И ему, видно, тоже. Девчонки уехали.
- Пойдем обратно? Устала я...

Видно Демон тоже устал, сопротивляться не стал, молча повернули, молча пошли назад... Вниз по тропинке пришлось съезжать, они сели паровозиком – Маша между ног у Демона. Потом долго отряхивали мокрый прилипчивый снег...
На маленьком мостике опять задержались. Не было сил отвести взгляд от текучей воды. Тишина вокруг такая... По широкой снежной тропе на другом берегу проехали розвальни. Лошадкой управлял мальчишка-подросток.

- Эй, интуристы! Прокатиться не желаете?
- Нихт ферштейн, - ответил Демон, чем вызвал неподдельный энтузиазм у мальчишки-возничего.

- А вот недорого, дядька!

Мальчик потер пальцами в интернациональном денежном жесте, а потом показал маленькое расстояние между пальцами, указательным и большим:
- Литл, дядька, литл!

- Мальчик, у нас денег нет!
Маша хотела остаться одна с Демоном в этом белом безмолвии и безвременьи. Мальчишка уехал, предварительно презрительно сплюнув на снег. Смеркалось.

- Мань, ну и чего? Придешь ко мне сегодня?

Маше очень хотелось согласиться и прийти. Но нет, нет, нельзя сначала... Прошло ведь десять лет, она другая, да и все другое. Как там у классика: но я другому отдана и буду век ему верна!

- Знаешь, я хочу тебе что-то подарить на память, - замирающим голосом сказала она.

Все сейчас сошлось в этой точке средне-русской возвышенности. Маша встретилась сразу со всеми тремя Демонами. Так бывает, когда проводят профессиональные семинары или конференции. Повезло. Не гоняться же за ними. Они сами пришли. Не виноватая я. От самого первого она откупилась золотым браслетом-змейкой с изумрудным глазком. С теми же словами – на память, на добрую память... Ну, про добрую память – это про себя, не вслух, конечно. А то он хитрый, понял бы все, ускользнул...Демон этот был не самый сильный, но все же... Он что-то лепетал про то, что «ты такая, такая, а я...». Но змейку взял.

Второй Демон был посильнее. Ему на память достался золотой крестик с бриллиантиками. На память... « Я тебя всегда любил, а ты что, уже все... разлюбила?» Эх, милый, когда это было-то! Крестик на золотой цепочке взял, надел сразу на себя.
Все. В дамках.

Теперь остался последний, самый сильный, самый коварный Демон! Она до сих пор, спустя десять лет, чувствовала что-то к нему, то ли любовь, то ли жалость, то ли желание... Что-то обжигающее, не дающее покоя. Страсть. Демон страсти.

Маша полезла под шарф, расстегнула золотой замочек и сняла с шеи жемчужные бусы. Жемчуг ровный, розоватый, крупный.
- Вот, возьми. Будешь вспоминать.
- Ой, какой дорогой подарок, Маша!
Он разглядывал жемчужины, потом поднял глаза, посмотрел пристально... Еще секунда и в глазах появится подозрение...

Маша сжала его пальцы, жемчужины спрятались в ладони. Маша поцеловала его руку.
- Они еще теплые, чувствуешь?
- Да, чувствую, теплые, это твое тепло, твое тело.

Они подходили к огромному корпусу гостиницы умиротворенные. Он в полной уверенности, что она его любит и будет любить, что называется, до гроба. Она – свободная, радостная, в голове одно слово бьется – взял, он взял, он взял. Все.

Жаль только, что не удалось пройти до конца улицу Ленина. И теперь уже никогда не удастся. Маша больше не собиралась приезжать в Суздаль.


© Copyright: Елена Никиткина, 2007